Всё началось с Ижи Джабагиева.
_____________________________________________________________________________
2 января 1838 г. – 171 лет назад родился Ижи (по паспорту Эльджи) Джабагиев, в с. Ижи-юрте (ныне с. Насыр-Корт). Полковник царской армии, Полный Георгиевский Кавалер, участник русско-турецкой войны в 1877 – 1878 гг. Один из первых ингушей, получивших в царское время офицерский чин и титул дворянства. «В 1878 году с Балкан на родину возвращался Ингушский полк.
Позади были бои на заснеженных полях Болгарии, на Шипкинском перевале, осада неприступной крепости Плевен и жесткие сабельные схватки с потомками свирепых янычар. Русская армия принесла Болгарии освобождение от пятисотлетнего турецкого ига, и Ингушский полк внес свой весомый вклад в эту трудную победу. Император Александ II удостоил полк высоких наград, а офицеры и рядовые всадники были увешаны знаками отличия самой высокой пробы. Среди них был молодой офицер, полный Георгиевский кавалер,отличившийся в ходе балканской кампании – Ижи Джабагиев. Ижи (или Эльджи) Джабагиев являлся, как утверждают, основателем фамилии Джабагиевых, которая в свою очередь происходила из древнего рода Точиевых. Полулегендарный основатель рода Точ, по преданию, являлся человеком выдающимся, имел обширные связи, был хорошо известен в Персии и Турции, а царь Грузии Ираклий II, принимая его у себя, оказывал ему почти царские почести. После русско-турецкой войны 1878 г. военная карьера Ижи Джабагиева не закончилась; он успешно продвигался по служебной лестнице, пока, наконец, не вышел в отставку в чине полковника царской армии. Согласно «Табеля о рангах» Петра I, обладателю такого высокого чина присуждался дворянский титул, так что Ижи Джабагиев, помимо всего прочего, являлся дворянином Российской империи. После отставки он жил у себя на родине в селении Насыр-Корт. Говорят, что в те времена, часть Насыр-Корта на левом берегу реки Назранки называлась Ижи-Юрт – и это лишнее подтверждение того, что Ижи Джабагиев был личностью незаурядной. Сама кончина полковника Джабагиева свидетельствует о его исключительно твердом и неукротимом характере. Будучи уже совсем больным, он узнал, что навестить его собирается человек, с которым он всю жизнь соперничал и явно, и тайно. Ижи не пожелал, чтобы тот увидел его в таком состоянии: он встал с постели, оделся и встретил гостя на пороге своего дома. Он принял, угостил и проводил своего гостя с таким беспечным видом, что тот увидел перед собой вполне здорового человека и представить себе не мог, что Ижи смертельно болен. Когда, наконец, гость ушел, Джабагиев вернулся в свою комнату и в этот же день скончался. Было ему всего 42 года…»
У Ижи две было две дочери и три сына.
Старшая дочь Пахи была замужем за Боровых, имела двух сыновей и двух дочерей.
Вторая дочь – Новпи была замужем за Мальсаговым Гайта, участником Русско-японской войны, имела четырех сыновей.
___________________________________________________________________________
Вассан-Гирей Ижиевич Джабагиев — выдающийся ингушский просветитель, социальный мыслитель, крупного политический и общественный деятель, экономист-аграрник, социолог, публицист. Являлся одной из наиболее видных фигур в постреволюционной антисоветской деятельности на территории Северного Кавказа. Являясь учёным, Вассан-Гирей публиковал свои работы в западной научной прессе.
Вассан-Гирей Джабагиев родился 3 мая 1882 года в селе Насыр-Корт в семье полковника царской армии, полного георгиевского кавалера Ижи Джабагиева. Ижи Джабагиев был в числе первых ингушей, получивших офицерский чин в царской армии и дворянский титул. Вассан-Гирей был младшим из трёх сыновей, у него было также три сестры.
Успешно окончив Владикавказское реальное училище, Вассан-Гирей поступает на сельскохозяйственный факультет Дерптского политехнического института, а затем продолжает образование в Германии в Йенском университете, где изучает естественные науки, земледелие и экономику сельского хозяйства. По завершении учебы В.-Г. Джабагиев получает профессию экономиста в области земледелия.
После Февральской революции 1917 г. учёный переезжает из Санкт-Петербурга домой, в Ингушетию. Наряду с другими видными общественно-политическими деятелями Северного Кавказа — Тапой Чермоевым, Басиятом Шахановым, Пшемахо Коцевым, Нажмудином Гоцинским, Нухбеком Тарковским, Рашидханом Каплановым, Баширом и Абдусаламом Далгатами — принимает горячее участие в создании суверенного государственного образования Союз объединённых горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917—1918 годы существования), который позднее стал называться Горской Республикой (существовавшей как государственная форма правления в 1918—1920 гг.). На Первом съезде горских народов в мае 1917 года Вассан-Гирей Джабагиев был избран членом Временного Центрального Комитета Союза объединённых горцев. 12 ноября 1917 года Вассан-Гирея Джабагиева избрали председателем Финансовой комиссии Горской республики, и в последующем в официальных документах он представлен как министр финансов в Правительстве (Совете министров) Горской республики. В мае 1918 года было заявлено о независимости Горской республики, Джабагиев был одним из авторов декларации об объявлении независимости и конституции республики.
С 1920 года после установления Советской власти на Кавказе В.-Г. Джабагиев в эмиграции. Жил во Франции, в Польше, с 1938 года осел в Турции. Занимался публицистической деятельностью.
Вассан-Гирей Ижиевич Джабагиев скончался 18 октября 1961 года, похоронен в Стамбуле.
___________________________________________________________________________
Магомед Джабагиев получил высшее образование в Рижском политехническом институте. До революции занимал должность президента (главного агронома) Донской, Кубанской и Терской областей. Входил вместе с Висангиреем в ЦК Союза объединенных горцев Кавказа, созданного в мае 1917 года на I съезде горских народов во Владикавказе. После провозглашения Горской республики был комиссаром этой республики.
В марте 1918 года горское правительство переехало в Тифлис и здесь продолжало борьбу за независимость народов Кавказа. В 1921 году Грузия была занята войсками Красной Армии, начались репрессии и преследования. Магомед вынужден был эмигрировать. Вначале он жил во Франции, в Марселе, затем и в Париже, где он и умер в 1937 году.
У него остались три дочери: Фатима, Зара, Зарема.
Фатима живет на юге Франции, преподает в университете. Замужем за французом арабского происхождения, имеет двух сыновей.
Зара также живет во Франции. Желание отца было, чтобы она нашла спутника жизни своей национальности. Но судьба сложилась так, что она осталась одинокой.
Зарема живет в США, в Нью-Джерси, замужем за чеченцем – Тагилевым Бауди.
Из научного наследия Магомеда Ижиевича известны работы:
1. «Ингушско-чеченская азбука», издана в 1908 году в
г. Владикавказе. Книга была выпущена в ограниченном
количестве и еще в то время стала библиографической
редкостью;
2. «ГIалгIай (ингушский) фольклор» на ингушском языке,
переведенный профессором Сорбонны французом Дюмезилем;
3. «Древне-Галгайская мифология»;
4. «Учебник галгайского языка»;
5. «Дорогая память о жизни наших предков»
6. «Сборник сказок, легенд, песен, пословиц и загадок»;
7. «О том, как жили наши предки, страдали, радова
лись, любили, защищали честь и Родину, верили в Бога и в
дружбу».
Список перечисленных работ, несомненно, не полный. Надеемся, что он будет дополнен нашими филологами, историками.
_________________________________________________________________________
Дженнет, дочь Висангирея
Дочь крупного политического и государственного деятеля Северного Кавказа Висангирея Джабагиева Дженнет прибыла из Польши на презентацию премии, носящей имя ее отца.
Как быстро летят годы! На фотографии я видела довольно крепкого человека с твердым проникновенным взглядом. А в грозненском доме ее близкого родственника Магомеда мне навстречу вышла сухонькая пожилая женщина с костылем в руке и стала извиняться… за старость: «Мне 77 лет».
У нее вполне цивильный внешний облик, что как-то не вяжется с атмосферой этой ингушской семьи, в которой свято соблюдаются национальные обычаи. Но в том-то и трагедия этого рода (и всех нас), что беспощадный Октябрь развел его представителей по разным уголкам света. В том-то и горький урок революции, после которой рушились судьбы, разъединялись семьи, люди теряли Родину…
Я спросила ее, ощущает ли она себя космополитом. На то есть полное основание. Она родилась в Санкт-Петербурге. Училась в Варшаве и Париже. Воевала против фашизма на территории разных стран. Теперь, слава Богу, оказалась на родной земле. Она ответила категорично: «Я чувствую себя ингушкой». Она, между прочим, читает Коран…
Дженнет – дочь Джабагиева. Человека, которого мы, его земляки, открываем заново. Когда-то ему не поверил родной народ, слепо пойдя за большевиками. Теперь, проклиная «коммунистический рай», оказавшись в тупике, по достоинству оценивает пророчества своего дальновидного несгибаемого сына.
Польша в жизни этой семьи не случайна. Мать Дженнет, литовская татарка, родом отсюда. Она попала молоденькой девушкой в Петербург, где познакомилась с красавцем-инженером Висангиреем Джабагиевым. Они поженились.
В Петербурге родилась старшая сестра Калимат, потом она сама…. Революцию семья пережила без отца, он был в это горячее время на Кавказе.
Чем занимался тогда мужественный борец за свободу своего народа, мы уже знаем из разных источников. Вместе с братом Магомедом отстаивал идею единой федерации народов Кавказа, он видел своих братьев и сестер совершенно независимыми людьми. Большевики упрямо вели дело к централизации власти. После захвата ее ими Джабагиев уезжает в Тифлис и входит в горское правительство. Там было заявлено о создании независимого Северо-Кавказского государства. Джабагиев стал председателем избранного парламента. Но в то время, как горская делегация выехала на Версальскую конференцию с целью добиться признания провозглашенного государства, в Грузию вошли большевики. Это поставило точку во всех усилиях помешать установлению террористического режима. Почему не удалось помешать, пусть бьются над этим вопросом историки. Но, кстати, сегодня уже всплывает причина провала белого движения. В воспоминаниях его организаторов она называется прямо: в противовес красной не была создана белая диктатура, потому что не признавались никакие партии. Идея о единой федерации погибла вместе со всеми благородными мечтами построить гуманное общество равноправных людей…
Один брат так и остался в эмиграции. Второй последовал за ним. Сначала Джабагиев жил в Париже, потом – в Польше. Он занимается здесь журналистикой. Дочь его Дженнет упорно идет по отцовским стопам. В тринадцать лет она проходит военное обучение, облачившись в мундир, а в шестнадцать пишет рассказ, под которым не смущется поставить свою подпись, как соавтор, и отец, известный литератор…
Рассказ «В плену у абреков» девочка написала, думая о своей матери Хелене. А повествуется в нем о событиях, поведанных ей отцом. О похищенной влюбленным чеченцем польке, оперной певице, которая стала впоследствии его преданной женой.
Дженнет – единственная вайнашка в Войске Польском, военная журналистка. Она имеет польские награды, а также очень редкое поощрение – английский крест – «За мужество, проявленное в борьбе против фашизма и советских врагов». Вручение его затянулось в ее стране на целых семь лет – остерегались связываться. Присвоен он в 1965 году, а вручен лишь недавно…
За ней всегда следил глаз НКВД. Но дело тут не в отце, никто толком и не знал, кто он. Абсурд абсурдов – в ней увидели «офицера фашистской армии»! Чекисты преследовали ее очень долго, запрещая жить в крупных польских городах.
Путь ее военный действительно героический. С 1939 года она участвовала в движении Польского сопротивления, воевала в рядах польских вооруженных сил на западных фронтах. Сражалась в Италии, где проявляла заботу о детях-сиротах, вывезенных из разных стран, редактировала детский журнал. Вместе с верным другом своей семьи С. Мальсаговым участвовала в диверсионной операции против фашистов на территории Польши, Германии, Франции. Все тело ее в шрамах. Она – военный инвалид I группы, у нее пенсия польского офицера…
Дженнет – мать, бабушка, прабабушка. У нее трое детей, пять внуков и один правнук. Покойный муж был морским офицером. Сын – полковник в отставке. С одной стороны, женщина эта – человек со сложившейся судьбой. Но она сама отвечает на мой незаданный вопрос: «Я, может быть, вернусь, чтобы здесь умереть…».
М. Гортикова
От редакции:
Этот материал нашего корреспондента о Дженнет Джабагиевой был подготовлен за несколько дней до кончины ее на родной вайнахской земле.
Письмо Ингушскому народу
Мои дорогие, самые близкие моему сердцу!
Хочу всех вас поблагодарить за устроенный мне прием, за то, что осуществилась моя мечта и я побывала на Кавказе. Всевышний преподнес мне исключительный подарок на исходе моей жизни. Всем своим родным без исключения выражаю благодарность за прием, заботливость, за каждое доброе, искреннее отношение, за улыбку, за каждое дружеское слово, за все чудесные переживания на дорогой мне земле. Это замечательная страна, моя Родина, которая рождает таких замечательных людей. Многолетнее скитание, тяжелая жизнь не лишила вас чудесных качеств, теплоты отношения к людям, любви к родной земле и к вашим близким.
Всех родных благодарю от имени моих детей и внуков…
Вспоминаю мои визиты на Кавказе в ваших домах. Это был чудесный сон. Пусть Аллах даст вам силу, пусть даст и мне, чтобы смогла еще раз повторить эту кавказскую сказку. Я вела дневник, кое-что запечатлела в моем блокноте. После возвращения дополняла записи. Хочу моим детям и внукам оставить в наследие эти воспоминания. Я побывала у своих детей, чтобы поделиться впечатлениями. Мы были растроганы, плакали. Я счастлива, что вы живете мирно, в согласии, что составляете большую слаженную семью, что не забываете об Аллахе! Это он нам всем помог, верю в это. Мы никогда не расставались с Всевышним в самых тяжелых моментах жизни. Я предложила моим сестрам встречу во Франции. Жду ответа. Будем обсуждать вопрос нашего к вам возвращения. Сердце подсказывает, что мы должны быть вместе. Во всяком случае, все мы и вы будем об этом думать, как это осуществить, чтобы никого не обидеть, не усложнить жизнь на ее исходе, не поздно ли?
На сколько хватит мне сил, буду вести скромную жизнь, сберегать деньги, чтобы снова навестить вас. Я не богата, и у нас каждый день много лишений. Я очень рада, что вы живете зажиточней и лучше, чем мы в нашей стране. Кажется, все вы трудолюбивей нас. Горжусь тем, что в среде моих родных столько образованных людей, столько полезных нашему народу.
Люблю вас всех, и тех пожилых, и тех маленьких, без исключения. Каждый день молюсь за тех, которых уже нет, и за тех, которые живут, чтобы долго обитали на этой земле. Знаю, что помните нас, наших отцов, дедов, а это так прекрасно. Народ, оберегающий свой обычай, язык, чувствующий память своей истории, никогда не погибнет. Аллах такой народ спасет.
Очень много пережила, мой мозг перегружен впечатлениями. Даже в коробочке с землей Мецхала начал расти цветок, это еще одно чудо… потому что эта земля хочет жить и рождать новое. Наша святая земля, земля наших отважных предков.
Благодарю всех вас, ваших сынов, их супруг, ваших внуков за устроенный трогательный, незабываемый прием. Всем родным Ханиевым, Точиевым, Кусиевым, Мальсаговым и, разумеется, Джабагиевым очень благодарна за все, за милые подарки, а прежде всего за огромные, замечательные кавказские сердца. Вы сделали меня богатой старушкой, подарили мне столько добра, оно бесценное… нельзя сравнить это добро с самым большим кладом.
Целую всех родных и родную землю.
С уважением ваша Дженнет Джабагиева.
____________________________________________________________________________
Тамара
Полуторалетней девочкой рассталась Тамара Джабагиева с Кавказом и встретилась с ним снова через 70 лет. Разъяснять, каким образом зарубежье стало ее родиной, как она туда попала, наверное, нет надобности. Достаточно напомнить, что она самая младшая, третья дочь известного общественного и политического деятеля Ингушетии, всего Северного Кавказа Висангирея Джабагиева, 110-летний юбилей со дня рождения которого широко отмечала республика. Имя Тамары часто упоминалось в те дни в многочисленных газетных выступлениях, радио-телепередачах, посвященных знаменитой семье Джабагиевых. Так что заочно мы о ней многое уже знали.
И все же, прежде чем начать с ней беседу, состоявшуюся перед возвращением Тамары в Турцию, хочется в нескольких словах представить ее нашим читателям.
Родилась Тамара в 1919 году в г. Тбилиси. Детство и юношество прошли в Польше, там же с отличием окончила гимназию. Затем 18-летней девушкой Тамара вместе с семьей переехала в Турцию и в том же году поступила в Стамбульский университет по специальности доктора-стоматолога. По этой специальности и работала до самого пенсионного возраста. Замужем была за Хайри – адыгейцем по национальности (ныне покойным). Он был офицером кавалерии, имел два университетских образования.
У Тамары – сын и дочь. У дочери Бирсен (по-турецки значит «одна, единственная») муж по национальности грузин, журналист по профессии. Бирсен занимается переводом книг с французского на турецкий язык. У супругов – два сына: Мурад – университетский студент (учится на политическом факультете), Айтек – гимназист.
У сына Джабаа (имя напоминает фамилию Джабагиевых) – один мальчик Гирей, гимназист.
Так что внуками Тамару Аллах не обидел. И она за это бесконечно благодарна Ему.
Живет Тамара в окружении своих многочисленных родственников в центре города Стамбул, в родном отцовском доме. Здоровьем не по годам крепка и бодра. И в разговоре, и в манерах поведения, и в общении – во всем чувствуется настоящий традиционный дух этики вайнахской женщины.
Тамара в совершенстве владеет четырьмя языками: турецким, французским, польским, русским.
Ну а теперь, воспользовавшись тем, что Тамара любезно согласилась, как мы упомянули, перед своим отъездом в Стамбул на интервью, зададим ей несколько вопросов.
- Тамара, мы вас, конечно, гостьей не считаем. И все же хочется начать с традиционного вопроса: какие ваши первые впечатления от встречи с родной землей через более семи десятков лет?
- В первую очередь я поцеловала родную землю, поклонилась ей. И тут же меня охватило какое-то волнующее чувство гордости, что мой народ, переживший жестокий геноцид, выжил и устремлен в свое лучшее будущее. Каждого встречного хотелось крепко обнять, независимо от национальной принадлежности. Для меня все живущие в республике – братья и сестры. Этому учил нас отец.
Из его же безустанно повторявшихся рассказов я еще в детском возрасте имела представление о своем родном крае. Сотканный моим воображением, он часто снился мне во сне, и когда приехала сюда, я без особого труда узнала родное село Насыр-Корт, Назрань, Владикавказ, Грозный и многие другие места, где я побывала в эти дни.
- А сейчас нетрадиционный вопрос: вы в отца или мать?
- Трудный вопрос. Но постараюсь ответить. Каким был отец – наверное, хорошо помнит стaршее поколение ингушей. Моя мать – Халимэ (по-домашнему Лоли) татарка по национальности. Только не российская, а польская. Отец по знакомился с ней в Петербурге в доме внука знаменитого Шамиля – Захида Шамиля (его жена тоже была татарка из богатой казанской семьи).
Мать моя окончила университетский филологический факультет французского языка и долгое время работала по этой специальности.
А теперь судите сами, чего у меня больше: отцовского характера или материнского. По-моему, во мне понемногу и то, и другое.
- Давал ли вам (детям) отец какие-либо советы, и какие из них вы запомнили больше всего?
Очень много было советов. В основном они касаются наших вайнахских обычаев, традиций, добропорядочности, национального достоинства. Страшно возмущался он, когда не только представитель вайнахского народа, но и любой другой горец, представляющий Кавказ, допускал действие, противоречащее его национальной этике, добропорядочности.
«Человек должен весь состоять из «яхь» по отношению ко всему окружающему», – повторял он часто (яхь по-ингушскому понятию: морально не опускаться перед другими, не нарушать обычаи и традиции отцов, беречь свое достоинство и честь).
«Яхь» мне во многом помогал и помогает сегодня высоко держать свою национальную честь, достоинство, быть всегда в нравственно-возвышенном состоянии по отношению к окружающим и вызывать к себе такую же ответную реакцию.
- Домой тянет?
- Казалось бы, что может связывать меня с родиной, ведь чуть ли не с пеленок я выросла на чужбине? Не знаю родного языка. Самые близкие мне родственники тоже живут там, за границей, рядом со мной. Отец похоронен там же. Никто не притесняет, местные жители, местное власти относятся к нам с превеликим уважением.
Никаких трудностей ни в материальном плане, ни в духовном не ощущаем. Живем в достатке. А вот родина не выходит из сердца. Особенно усиливается это чувство тяги к ней (в этом я уверена) после возвращения домой.
- Каково отношение местного коренного населения к эмигрантам, вообще к другим представителям наций, народов, к их обычаям, традициям?
- Я помню, когда на отца готовилось покушение со стороны чекистов из СССР, представители турецкой полиции предупредили нас об этом и в течение долгого времени, одевшись в гражданскую форму, днем и ночью поочередно охраняли наш дом, пока не отпала опасность.
Отношение к нам очень доброжелательное. Вообще турки не выделяют себя среди остальных, у них нет высокомерия оттого, что они – местные, коренные, а мы – пришлые.
- И, наконец, что бы вы хотели сказать на прощание?
- Доброго пути возрождающейся моей Ингушетии! Спасибо всем, кто вспомнил нашу зарубежную семью – Джабагиевых. Пусть в наших горах всегда будет счастье и спокойствие!
Вел беседу М. Зангиев,
спец. кор. (Газета «Сердало». 1992, 20 июня)